Картина мира каждого народа формируется исходя из его географического расположения, обусловленных им природно-климатических условий, знаний о ближнихи дальних соседях, из исторического опыта взаимоотношений с ними.
Практически в любой культуре освоение пространства и маркировка времени происходят сначала на основе собственного опыта, а затем с расширением представлений о мире, о соседних землях и населяющих эти земли народах. Начинается привлечение и иного, «чужого» опыта, как правило, представлений более развитых цивилизаций. Например, переход башкир в ислам приобщил их к более высокой восточно-исламской цивилизации. Вместе с религией к башкирам стали проникать не только книги религиозного толка, но и восточная культура в целом, в частности литература. В ходе археографических экспедиций в различные регионы, где проживают башкиры, обнаружены многочисленные восточные рукописи, в том числе средневековые, которые можно считать подтверждением факта расширения представлений о мире в целом.
То же самое можно сказать и о присоединении башкир к Российскому государству. В ходе присоединения башкиры выторговали себе определённые льготы в виде вотчинного права на землю и сохранение своей религиозной неприкосновенности. В то же время они взяли на себя обязательство дать войско русскому государству и принимать участие в войнах, которые будет вести Россия. Сразу же после присоединения к России башкиры принимали участие в Ливонской войне, а впоследствии и в других военно-политических акциях русского государства.
Многочисленные находки, выявленные археологами во время раскопок, показывают. что Южный Урал, где сформировались башкиры, с очень древних времён имел тесные связи с цивилизациями Средней и Передней Азии. Все эти находки дали основание археологам заявить, что «Южный Урал вместе с Приуральем и прилегающей к нему территорией составляли единую историко-культурную область с древних времён».
Связь Южного Урала с указанными регионами была не только экономическая, культурная, но и этногенетическая. Так, например, по мнению известного уфимского исследователя-антрополога Р.М. Юсупова, «в антропологии башкир проступает довольно мощный памиро-ферганский антропологический тип». Данный тип, по мнению исследователей, «появился на Южном Урале во второй половине V века до н.э., и наибольшее распространение получил здесь в сарматское время, сохраняясь до наших дней».
По мнению Н.А. Суворовой, «современные башкиры по антропологии ближе всего оказались к среднеазиатским узбекам».
Связь башкир с народами Средней Азии и Ближнего Востока не прерывалась и после их вхождения в состав Российского государства. Башкиры продолжали ходить в Среднюю Азию и торговать, и учиться в их религиозных учебных заведениях. Паломничество башкир-мусульман к святым местам ислама в Аравию также проходило по давно проторенным путям через страны Средней Азии и Ирана.
Все эти факты были хорошо известны и русским чиновникам, которые после вхождения башкир в состав русского государства вели постоянный и систематический сбор информации по башкирам и их связям и взаимоотношениям с соседними народами. Так, например, к началу XVIII века относится записка, хранящаяся в «кабинетных делах Петра Великого», в которой сказано, что «в горах, между вершинами рек Уфы и Урала, <…> город каменный есть близко Иредяш озера, и оброс тот город большим великим диким лесом. И полати каменные в том городе многия. А в тот город башкирцы съезжаются по вся годы на мольбище. А у всех башкирцев твёрдость положена, что отнюдь про тоё руду и про город никому не сказывать. И таят крепко, чтоб российские или кызылбашский шах не ведал». Тут особенно интересен для нас указанный чиновниками «кызылбашский шах», то есть иранский правитель. Опасения башкир от кызылбашского шаха были видимо, реальными, так как башкиры ходили в совместные с туркменскими аламанами в военные походы во владения иранского шаха. Вышеуказанная «Записка...» показывает, что башкиры даже в начале XVIII века продолжали свой отчаянный промысел хождения в Иранские владения. Известный поход во владения иранского шаха Степана Разина из этого же ряда, а башкиры всегда старались поддерживать всяческие контакты с казаками.
Имея подробные сведения о связях башкир со Средней Азией и с Ираном, русские власти никак не могли не использовать их в своей восточной политике. Именно накопленные к тому времени знания о жизни башкир, об их языке, религии, культуре, об их взаимоотношениях с соседями, и натолкнули русские власти на решение использовать башкир в своём продвижении в Среднюю Азию. Немаловажную роль играл здесь и физический тип башкир, сближающий их с народами Средней Азии, что позволяло им затеряться среди местного населения, не вызывая их внимания. Русским людям и вообще европейцам, проникновение в среднеазиатские страны, правители которых в то время проводили политику самоизоляции, было практически невозможно. Поэтому Российские чиновники обратили особое внимание на башкир. Использование поволжских татар, язык и религия которых также сближали их с народами Средней Азии, несколько затруднялось внешним обликом этого народа, которые по сравнению с башкирами были более светлыми и европеоидными.
Возможно, именно этими причинами и была вызвана Инструкция императрицы Анны Иоанновны, где говорится: «Чтоб для предыдущего предприятия об отдалённых местах всегда известие иметь о тамошних обращениях, и каким образом возможно особливых шпионов посылать, охотников из башкирцев надежных, давая им словесные приказы, а на письме отнюдь не давать и за то их награждать, смотря по состоянию дела и мест, ибо скорые вести могут во время случая заблаговременную опасность или удобность к получению желаемых мест подать».
Эти же соображения породили Представление начальника Оренбургской экспедиции И. Кириллова, в котором указывается: «Нужно с ними ж из башкирцев тайно послать одного или двух, под образом торгу, для проведывания о обращении киргиз-кайсацких, и как они на хивинцев войною поступают, которая их война российской стороне потребна, а к той посылке есть охотники – башкирцы здесь, коим можно сто два награждённых дать».
Многочисленные документы, опубликованные в различных сборниках, показывают, что «охочие люди» среди башкир очень даже находились и ходили в указанный регион небезрезультатно. Так, по сохранившимся документам видно, что неоднократно ходили в указанный регион башкиры Шукур и Кутлучара Абзановы, Азибай Курманаев, Валит Тунгатаров и др.
В Рескрипте Коллегии иностранных дел со ссылкой на башкирские источники сообщается о ситуации в казахских жузах. «1767 года июля 14 дня посыланные в киргиз-кайсацкую Среднюю орду к Аблай-султану и к его старшинам башкирцы Кутлучара Абзанов, Азибай Курманаев, Валит Тунгатаров, возвращаясь, сего числа оренбургского драгунского полку у полковых дел объявили об увиденном и услышанном в казахской степи и о ситуации в казахской среде целом...».
Неоднократно ходил с деликатными дипломатическими, разведывательными поручениями в среднеазиатские государства башкирский мулла Максуд (в некоторых документах мулла Юнус), жизнь которого достойна лечь в основу увлекательного детектива. Опираясь на добытые из архива МИД РФ многочисленные документы, интересное исследование об этом историческом персонаже, написал его далёкий потомок доктор физико-математических наук профессор Башкирского государственного университета А.М. Гайсин.
До нас дошли документы, составленные башкиром Мендияром Бекчуриным, ходившим по поручению Российских властей в Среднюю Азию. В 1780 году Миндияр Бекчурин был рекомендован Оренбургским губернатором Рейнсдорпом для выполнения задания Екатерины II. М.Бекчурин был грамотным, разносторонне одаренным человеком, хорошо знал, как восточные языки, так и русский язык. В своём письме Государственной коллегии иностранных дел Рейнсдорп характеризует Бекчурина как человека способного и благонадёжного. По поручению Российских властей ему было поручено от имени императрицы оказать визит Бухарскому хану и передать ему письмо. Экспедиция М. Бекчурина выехала из Оренбурга 30 октября 1780 года и добралась до Бухары 26 декабря. По пути следования Бекчурин вёл подробный дневник, из которого видно, что он хорошо разбирался в географии и этнографии, подробно описал местности, по которым прошла их экспедиция: названия населённых пунктов, рек, гор, урочищ, рельеф, почвы, растительность и т.д. Им дана подробная характеристика хозяйству и быту казахов, каракалпаков и ногайцев, с которыми встречалась экспедиция. Бекчуриным дано подробное описание города Бухары и двора бухарского хана, и царящей в нём атмосферы, где отмечает, что хан имеет формальную власть и всеми делами управления в ханстве ведает аталык — глава военной аристократии. Бекчурин также отметил господство в этом государстве норм шариата и что суд проводился на основе Корана. Верховным судьей в государстве опять же был аталык. Подробно описывая состояние промышленности в ханстве, Бекчурин отмечает, что больших железоделательных и медеплавильных заводов, а также фабрик (кроме небольших шёлковых) в стране не было, что они, в основном базировались на ручном и кустарном производстве. Точно также ручным способом из имеющейся в ханстве руды производилась и выплавка чугуна. Отметил Бекчурин в этом государстве и небольшой торговый оборот с иностранными государствами.
Все эти добытые башкирскими посланниками сведения помогали Российскому государству строить правильную, взвешенную политику в отношении Среднеазиатских государств, что в конечном итоге впоследствии привело к их присоединению к Российской империи. Даже беглый обзор некоторых опубликованных документов, показывает, что башкиры сыграли довольно большую роль в установлении связей Российского государства со среднеазиатскими государствами – Хивой, Бухарой, а также с казахскими жузами с последующим переходом последних в русское подданство.
Башкирским солдатам приходилось принимать участие в подавлении восстания польских конфедератов. В память об этих событиях в башкирской культуре сохранилась музыка и пляска «Башкирский краковяк» («Башҡорт кәркәүеге»), записанная собирателем башкирских народных песен Ю.И. Гайнетдиновым. По сообщению этого собирателя фольклора, «Башкирский краковяк» создан на основе польской танцевальной музыки «Краковяк». В XIX веке башкирские солдаты служили в Польше и там во время солдатских увольнений посещали различные концерты и там услышали, увидели как поляки танцуют «Краковяк». Музыка и танцы башкирам понравились и под впечатлением увиденного, башкирский солдат переложил на курае эту музыку, но придав ей некоторые башкирские тональности. После увольнения из армии и возвращения к себе на родину он своим односельчанам сыграл эту музыку, которая им также понравилась, и местное население добавило к музыке и слова. Таким образом, пребывание башкир в составе русской армии, стоявшей в Польше, послужило основой для появления веселой плясовой башкирской песни. Известны также факты, когда башкирские воины из Польши привозили себе невест, о чем сообщают предания некоторых башкирских семей о своих бабушках-полячках. Также среди башкир сохраняется память о бабушках-француженках, привезенных прадедами из Франции, когда те оказались там в ходе антинаполеоновских войн 1812-1814 годов.
Самое активное участие принимали башкиры и в различных военных действиях Российской империи в Средней Азии. Эти события находят отражение в таких песнях как “Сыр-Дарья” (Һыр), Акмечеть (Аҡмәсет), “Бухара” (Бохара) и других, где солдаты-башкиры, описывают тяжёлые условия (голод, холод, непогода), в которых им приходилось воевать в этих краях. В то же время солдат находит место и невеселому юмору, замечая, как генерал пытаясь поднять солдат в атаку мечется впереди туда-сюда, но голодные, усталые солдаты никак не реагируют на все эти действия своего генерала, т.к. они уже не в силах идти. При этом царские генералы отмечали стойкость, неприхотливость солдат-башкир. В частности, генерал Чернов писал, что солдаты-башкиры сварив себе какое-то варево, поели и после этого стали играть на курае, петь, плясать. Глядя на это, генерал заметил: вот бы всем нашим воинам быть в таком боевом духе.
