Hаверное… возможно, мир, сотворённый Богом, был прекрасен — пока в нём не появились мы. Он был новеньким с иголочки, совершенным, цветущим. Но об этом мы можем только строить догадки: кто знает, что было до нас? Наблюдая сегодня «дикую природу», мы убеждаемся, что она, как и мы, подвержена болезням и напастям: деревья засыхают на корню и падают, съеденные короедом; штормовой ветер валит их, превращая приморские сосновые рощи в непроходимый бурелом. Вся планета — область рискованного земледелия: то солнце иссушит, то наводнение затопит. Не говоря уж о природных катаклизмах, землетрясениях, ледниковых периодах, дрейфе магнитных полюсов.
То же самое случается со странами и народами: они переживают периоды расцвета и упадка, то собирают урожаи культуры, то обращаются к соседям с протянутой рукой; то расширяются, то сжимаются; то производят на свет целые хороводы гениев, то страдают от измельчания своих сынов, всецело погружённых в заботы выживания.
И тому, и другому — и земле, и народам и цивилизациям — требуются грамотная забота и постоянный уход. Библия определённо говорит нам, что человек был сотворён садовником в райском саду, который был вверен его попечению. К сожалению, ему не удалось удержаться в этой должности, сохранить за собой «работу мечты». Человек нашёл себе другое занятие: лгать, ненавидеть, убивать (Каин убил брата Авеля — и сказал Богу, что и сам давно его не видел…). В итоге мы оказались там, где оказались: на огромной планетарной бойне, где смертельные эпидемии и войны соревнуются между собой, кто раньше нас прикончит. Мы задыхаемся под тоннами мусора — отходами нашей жизнедеятельности; мы теряем вкус к жизни и способность понимать друг друга. Мы в одном шаге от гибели и вполне способны, погибая, уничтожить и тот райский сад, в который были так заботливо помещены.
И никакие лязгающие железки, изобретённые нами, никакая броня, никакой искусственный интеллект нас не спасут, это уже очевидно. И альтернативная жилплощадь для человечества, где можно было бы начать с начала, тоже не найдена нашими космонавтами, не попалась в объективы наших сверхмощных телескопов. Альтернатива проста: либо вернуться к исконному занятию, садоводству, спасению и сохранению всего живого — либо издохнуть от голода и жажды на загаженной поверхности Земли среди проклятий и ненависти, задохнуться, испепелить друг друга в огне войны всех против всех.
Нам, русским, Богом и историей нарезан царский, исключительный по своему богатству удел. У нас есть всё для жизни и радости: земля, вода и небо, населённое святыми и молитвенниками. Нам, как поётся в песне, хватает «лесов, полей и рек», а также морей и океанов, степей и гор, музыки и книг, еды и эмоций. Мы дорогой ценой приобрели бесценный опыт, за всё заплатили, всё попробовали, испытали на себе. У нас в роду, в нашем генокоде — святые и дерзкие разбойники, затворники и путешественники, западники и почвенники, гении и злодеи, палачи и их жертвы; и все они взирают с надеждой на нас, живущих: сумеем ли мы сохранить ковчег государства, который уцелел в стольких бурях и вынес в сегодняшний день общее наше наследие?
Поэтому мы не желаем лезть на покатую русскую кровлю, чтобы оттуда обратиться к соплеменникам с очередной пламенной речью, заклеймить врагов, призвать доверить нам будущее страны, а главное — щедрее жертвовать в фонд очередных спасительных реформ, которые наконец исправят все перекосы и обеспечат всеобщее блаженство. Вместо декламации мы надеваем рабочий комбинезон, спускаемся в подвал, рассматриваем и взвешиваем на руке орудия садовника — лопату, грабли, тачку, прочные рукавицы. Мы припоминаем, что говорили наши предки о времени сева, о вредителях и удобрениях, о народных хитростях, позволявших компенсировать капризы погоды. Потом мы выходим из подвала на свет Божий и обводим глазами доставшийся нам в наследство сад.
Он прекрасен. Да, со временем кое-что покосилось и даже обрушилось. Да, пару-тройку могучих древних деревьев подточил жучок — придётся их спилить и вывезти подальше, чтобы от этой дряни не пострадали другие стволы. Да, грядки неплохо бы прополоть, чтобы урожай позволил нам безбедно перезимовать и «закрутить», по обычаю, два-три десятка стеклянных банок на чёрный день. Но в целом наш сад всё-таки очень похож на райский, его растения дают тень и исправно выдыхают кислород, и птицы в нём поют, не замолкая.
ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ
Первое из орудий, без которого зачахнет сад, а все его обитатели разбегутся, — человечность: уникальная способность русского человека смотреть вокруг с любовью и состраданием; теплота, которая рождается в сердце и преображает мир вокруг.
Если мы, подражая другим народам, станем строить свою цивилизацию за счёт других, грабя и истребляя более слабых, мы в итоге получим не сад, а концлагерь или офис, в котором томятся и ждут выходных тысячи обезличенных биороботов. Русский человек умеет в самом тяжёлом труде — земледельческом, ратном, шахтёрском — сохранять чувство братства, чувство юмора, чувство сострадания. Мы как никто умеем терпеть и прощать — но и огрызаться, конечно, тоже, и давать отпор, спросите у тех, кто приходил к нам «с мечом».
Это означает, что система власти в России обречена принимать «семейные» формы: граждане хотят видеть в своих руководителях людей, наделённых талантами человечности — великодушием, отзывчивостью, мужеством, мудростью. Народ может простить человеческие слабости — но не хочет прощать бесчеловечную «справедливость», противоречащую его пониманию высшей правды. Не юридические гарантии и системы «сдержек и противовесов», а семейная солидарность, личная верность лидеру, вызывающему доверие, и простые проявления человечности — вот что цементирует русское общество, делает его способным на осуществление великих проектов, на великие усилия.
Поэтому так бессильны у нас мантры про «сменяемость власти», про «демократические процедуры», про «права меньшинств» и прочие сакральные фетиши западной политической науки: не в них суть и правда жизни, не они придают существованию человека вкус и смысл. А вот ложь, подлость, бессовестные манипуляции, продажность, двойные стандарты, без которых сегодня «развитая демократия» не обходится ни в одной стране, вызывают у нашего человека естественные, врождённые брезгливость и отвращение.
Совсем другого ждёт от власти гражданин России: в первую очередь — правды, внутренней честности и искренней любви к отечеству, затем — толковости, способности к той работе, за которую взялся; чистоты образа (не хочет русский человек стыдиться своей власти!). А ещё есть в народе генетическое отвращение к «хитрожопости», к двурушничеству, к ловким «схемам», которыми были так богаты наши 90-е; к предательству, хамству, начальственной спеси. Власть даже больше, чем простые граждане, заинтересована в том, чтобы искоренять, безжалостно вычищать из системы корыстных, гнилых, ненасытных чиновников, вбивающих клин в народное единство.
Существуют взаимные обязательства власти и народа: власть обязана быть честной с народом, обеспечивать соответствие своего образа той модели, которая традиционна для России и населяющих её народов, а граждане, вовлечённые в управление, должны осознанно принимать на себя ответственность служения, то есть самоотверженного принесения всего себя на алтарь общей пользы. Эти взаимные обязательства — основа того, что называется «общественным договором», и неважно, будет ли он оформлен в государственных документах или останется неформальным, но для всех очевидным правилом жизни.
ПАМЯТЬ
Второе орудие, необходимое для возделывания русского сада, — память: знание собственной истории и её осознанное, взвешенное приятие; интерес к собственным корням, к семейной и народной традиции. Важно, чтобы мы перестали снова и снова «начинать с чистого листа»: ведь по факту ничего из этого не получается, мы обречены снова и снова совершать одни и те же ошибки. Как писала М. Цветаева,
Напротив, если знать и учитывать все обстоятельства нашего прошлого, можно противопоставить генетически предопределённым слабостям разумную волю, усилие, которые позволят не сворачивать в уже пройденный тоннель.
Русская история имеет огромную глубину и богатство коллизий (или, как сегодня принято говорить, кейсов). Ни одно из событий не было случайным: они вытекали из национальных особенностей, приводились в действие постоянными механизмами истории, и даже личностные паттерны главных участников вновь и вновь всплывают на страницах летописей и учебников. Вооружиться знанием истории — то же самое, что использовать при вождении навигатор: это позволяет избежать на маршруте множества неприятностей.
Наоборот, фальсификация истории — это то же, что отравление колодцев: предельно враждебное и крайне губительное средство ведения с нами войны на поражение. Надо осознавать, что уничтожение памяти — точный аналог физического уничтожения, стирания народов. К подобным проявлениям не может быть никакой терпимости, оправданной «разностью взглядов», сохранения академического многоголосия. История, конечно, многоцветна — но в изложении для неспециалистов она должна опираться на безусловный научный и идеологический консенсус.
Кроме того, осознание нашего великого наследия — лучшее лекарство от чувства неполноценности, вторичности, которые на протяжении нескольких веков постоянно рождали в русском человеке желание подражать Западу, идти у него на поводу, радостно подхватывать любую идею, перелетевшую к нам в сад через забор, от соседей. У нас нет ни одной причины считать себя «хуже других»; и сегодня, в условиях радикальной мировой трансформации, преимущества нашей культуры, духовной традиции, практики сосуществования в одном государственном проекте разных народов и конфессий выглядят очень привлекательно.
Наконец, память рода — то, что отличает любую древнюю, духовно укоренённую цивилизацию, — цементирует общество в интересах будущего, создаёт комфортную среду для рождения и воспитания детей, избавляет человека от чувства одиночества и беззащитности, в конечном счёте, обеспечивает человеку ощущение не напрасно, достойно прожитой жизни.
Хранителем памяти является жизненный уклад: формы взаимоотношения поколений в рамках одной семьи, землячества, племени, народа. С укладом связан круг годовых праздников, обычай встречать нового человека, приходящего в мир, и провожать ушедшего; вся система наследования материальных благ и духовного опыта, сохранения традиции, обеспечения прочности семьи и пр.
Память даёт ответ на вызовы времени и служит инструментом решения цивилизационных задач — демографических, этнокультурных, образовательных и воспитательных.
Память — главное средство сохранения национальной идентичности; поэтому на ней должны фокусироваться созидательные усилия власти и государства в целом.
СЛОВО
Ещё одним великим достоянием России и орудием продвижения её ценностей является язык и связанная с ним российская словесность — культурное достояние всего человечества. Вообще, язык — это настоящая кровь цивилизации: он переносит в национальном организме жизненно необходимые вещества, содержит в себе и память, и традицию, и ценности народа. Неграмотный, замусоренный заимствованиями язык, как отравленная кровь, становится причиной духовного нездоровья общества. С умыслом привнесённые в язык чужеродные понятия влекут за собой укоренение в духовной почве связанных с этими словами смыслов. Пример современной Украины показывает, к каким фатальным изменениям в общественном сознании привела экспансия навязываемой русскоязычному населению «мовы» и какими террористическими методами ведётся борьба с русским языком, в котором наши противники признают огромную мощь.
Поэтому государство и российская власть совершенно правы, уделяя сохранению языка, языковой грамотности огромное (возможно, даже недостаточное) внимание. Нам ещё предстоит расчистить завалы англицизмов и прочих неоправданных заимствований, всех этих «коллабораций», «ассесментов» и «стейтментов», которые пышным цветом расцвели на наших клумбах, заглушив милые сердцу полевые цветы.
Есть и ещё один важнейший аспект языковой проблемы. У власти в процессе деятельности и документооборота естественным образом вырабатывается особый бюрократический язык, ёмкий и понятный чиновнику, но отталкивающий и даже нелепый при общении с народом. Ещё хуже, если именно на этом языке формулируются важнейшие идейные установки власти, адресованные простым людям. Языковая пропасть, которая со временем возникает между «народом» и «властью», может оказаться опасной в условиях кризисов, например, геополитических обострений, требующих монолитного единства и полного взаимопонимания власти и общества. Думается, будет нелепым требовать от граждан освоения бюрократического лексикона: именно власть должна научиться разговаривать со своими гражданами на понятном языке, рождающем доверие и симпатию.
Русский человек в силу некоторых исторических обстоятельств и особенностей психологии обострённо реагирует на нюансы, оттенки смысла, особенности лексики и словоупотребления. Досадные — часто именно стилистические — ошибки представителей власти моментально становятся анекдотами, получают широкое распространение. Так что любой руководитель, ответственно относящийся к своему делу, должен уделять особое внимание искусству коммуникации, точности и органичности языка своих публичных выступлений.
Три орудия «садовной красоты»: человечность, память, слово // Инструментариум. Вып. 2. Сила слов. М.: ФЦГП, 2023. С. 24–30.
То же самое случается со странами и народами: они переживают периоды расцвета и упадка, то собирают урожаи культуры, то обращаются к соседям с протянутой рукой; то расширяются, то сжимаются; то производят на свет целые хороводы гениев, то страдают от измельчания своих сынов, всецело погружённых в заботы выживания.
И тому, и другому — и земле, и народам и цивилизациям — требуются грамотная забота и постоянный уход. Библия определённо говорит нам, что человек был сотворён садовником в райском саду, который был вверен его попечению. К сожалению, ему не удалось удержаться в этой должности, сохранить за собой «работу мечты». Человек нашёл себе другое занятие: лгать, ненавидеть, убивать (Каин убил брата Авеля — и сказал Богу, что и сам давно его не видел…). В итоге мы оказались там, где оказались: на огромной планетарной бойне, где смертельные эпидемии и войны соревнуются между собой, кто раньше нас прикончит. Мы задыхаемся под тоннами мусора — отходами нашей жизнедеятельности; мы теряем вкус к жизни и способность понимать друг друга. Мы в одном шаге от гибели и вполне способны, погибая, уничтожить и тот райский сад, в который были так заботливо помещены.
И никакие лязгающие железки, изобретённые нами, никакая броня, никакой искусственный интеллект нас не спасут, это уже очевидно. И альтернативная жилплощадь для человечества, где можно было бы начать с начала, тоже не найдена нашими космонавтами, не попалась в объективы наших сверхмощных телескопов. Альтернатива проста: либо вернуться к исконному занятию, садоводству, спасению и сохранению всего живого — либо издохнуть от голода и жажды на загаженной поверхности Земли среди проклятий и ненависти, задохнуться, испепелить друг друга в огне войны всех против всех.
Нам, русским, Богом и историей нарезан царский, исключительный по своему богатству удел. У нас есть всё для жизни и радости: земля, вода и небо, населённое святыми и молитвенниками. Нам, как поётся в песне, хватает «лесов, полей и рек», а также морей и океанов, степей и гор, музыки и книг, еды и эмоций. Мы дорогой ценой приобрели бесценный опыт, за всё заплатили, всё попробовали, испытали на себе. У нас в роду, в нашем генокоде — святые и дерзкие разбойники, затворники и путешественники, западники и почвенники, гении и злодеи, палачи и их жертвы; и все они взирают с надеждой на нас, живущих: сумеем ли мы сохранить ковчег государства, который уцелел в стольких бурях и вынес в сегодняшний день общее наше наследие?
Поэтому мы не желаем лезть на покатую русскую кровлю, чтобы оттуда обратиться к соплеменникам с очередной пламенной речью, заклеймить врагов, призвать доверить нам будущее страны, а главное — щедрее жертвовать в фонд очередных спасительных реформ, которые наконец исправят все перекосы и обеспечат всеобщее блаженство. Вместо декламации мы надеваем рабочий комбинезон, спускаемся в подвал, рассматриваем и взвешиваем на руке орудия садовника — лопату, грабли, тачку, прочные рукавицы. Мы припоминаем, что говорили наши предки о времени сева, о вредителях и удобрениях, о народных хитростях, позволявших компенсировать капризы погоды. Потом мы выходим из подвала на свет Божий и обводим глазами доставшийся нам в наследство сад.
Он прекрасен. Да, со временем кое-что покосилось и даже обрушилось. Да, пару-тройку могучих древних деревьев подточил жучок — придётся их спилить и вывезти подальше, чтобы от этой дряни не пострадали другие стволы. Да, грядки неплохо бы прополоть, чтобы урожай позволил нам безбедно перезимовать и «закрутить», по обычаю, два-три десятка стеклянных банок на чёрный день. Но в целом наш сад всё-таки очень похож на райский, его растения дают тень и исправно выдыхают кислород, и птицы в нём поют, не замолкая.
ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ
Первое из орудий, без которого зачахнет сад, а все его обитатели разбегутся, — человечность: уникальная способность русского человека смотреть вокруг с любовью и состраданием; теплота, которая рождается в сердце и преображает мир вокруг.
Если мы, подражая другим народам, станем строить свою цивилизацию за счёт других, грабя и истребляя более слабых, мы в итоге получим не сад, а концлагерь или офис, в котором томятся и ждут выходных тысячи обезличенных биороботов. Русский человек умеет в самом тяжёлом труде — земледельческом, ратном, шахтёрском — сохранять чувство братства, чувство юмора, чувство сострадания. Мы как никто умеем терпеть и прощать — но и огрызаться, конечно, тоже, и давать отпор, спросите у тех, кто приходил к нам «с мечом».
Это означает, что система власти в России обречена принимать «семейные» формы: граждане хотят видеть в своих руководителях людей, наделённых талантами человечности — великодушием, отзывчивостью, мужеством, мудростью. Народ может простить человеческие слабости — но не хочет прощать бесчеловечную «справедливость», противоречащую его пониманию высшей правды. Не юридические гарантии и системы «сдержек и противовесов», а семейная солидарность, личная верность лидеру, вызывающему доверие, и простые проявления человечности — вот что цементирует русское общество, делает его способным на осуществление великих проектов, на великие усилия.
Поэтому так бессильны у нас мантры про «сменяемость власти», про «демократические процедуры», про «права меньшинств» и прочие сакральные фетиши западной политической науки: не в них суть и правда жизни, не они придают существованию человека вкус и смысл. А вот ложь, подлость, бессовестные манипуляции, продажность, двойные стандарты, без которых сегодня «развитая демократия» не обходится ни в одной стране, вызывают у нашего человека естественные, врождённые брезгливость и отвращение.
Совсем другого ждёт от власти гражданин России: в первую очередь — правды, внутренней честности и искренней любви к отечеству, затем — толковости, способности к той работе, за которую взялся; чистоты образа (не хочет русский человек стыдиться своей власти!). А ещё есть в народе генетическое отвращение к «хитрожопости», к двурушничеству, к ловким «схемам», которыми были так богаты наши 90-е; к предательству, хамству, начальственной спеси. Власть даже больше, чем простые граждане, заинтересована в том, чтобы искоренять, безжалостно вычищать из системы корыстных, гнилых, ненасытных чиновников, вбивающих клин в народное единство.
Существуют взаимные обязательства власти и народа: власть обязана быть честной с народом, обеспечивать соответствие своего образа той модели, которая традиционна для России и населяющих её народов, а граждане, вовлечённые в управление, должны осознанно принимать на себя ответственность служения, то есть самоотверженного принесения всего себя на алтарь общей пользы. Эти взаимные обязательства — основа того, что называется «общественным договором», и неважно, будет ли он оформлен в государственных документах или останется неформальным, но для всех очевидным правилом жизни.
ПАМЯТЬ
Второе орудие, необходимое для возделывания русского сада, — память: знание собственной истории и её осознанное, взвешенное приятие; интерес к собственным корням, к семейной и народной традиции. Важно, чтобы мы перестали снова и снова «начинать с чистого листа»: ведь по факту ничего из этого не получается, мы обречены снова и снова совершать одни и те же ошибки. Как писала М. Цветаева,
Никто, в наших чувствах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, — то есть
Как сами себе верны!
Напротив, если знать и учитывать все обстоятельства нашего прошлого, можно противопоставить генетически предопределённым слабостям разумную волю, усилие, которые позволят не сворачивать в уже пройденный тоннель.
Русская история имеет огромную глубину и богатство коллизий (или, как сегодня принято говорить, кейсов). Ни одно из событий не было случайным: они вытекали из национальных особенностей, приводились в действие постоянными механизмами истории, и даже личностные паттерны главных участников вновь и вновь всплывают на страницах летописей и учебников. Вооружиться знанием истории — то же самое, что использовать при вождении навигатор: это позволяет избежать на маршруте множества неприятностей.
Наоборот, фальсификация истории — это то же, что отравление колодцев: предельно враждебное и крайне губительное средство ведения с нами войны на поражение. Надо осознавать, что уничтожение памяти — точный аналог физического уничтожения, стирания народов. К подобным проявлениям не может быть никакой терпимости, оправданной «разностью взглядов», сохранения академического многоголосия. История, конечно, многоцветна — но в изложении для неспециалистов она должна опираться на безусловный научный и идеологический консенсус.
Кроме того, осознание нашего великого наследия — лучшее лекарство от чувства неполноценности, вторичности, которые на протяжении нескольких веков постоянно рождали в русском человеке желание подражать Западу, идти у него на поводу, радостно подхватывать любую идею, перелетевшую к нам в сад через забор, от соседей. У нас нет ни одной причины считать себя «хуже других»; и сегодня, в условиях радикальной мировой трансформации, преимущества нашей культуры, духовной традиции, практики сосуществования в одном государственном проекте разных народов и конфессий выглядят очень привлекательно.
Наконец, память рода — то, что отличает любую древнюю, духовно укоренённую цивилизацию, — цементирует общество в интересах будущего, создаёт комфортную среду для рождения и воспитания детей, избавляет человека от чувства одиночества и беззащитности, в конечном счёте, обеспечивает человеку ощущение не напрасно, достойно прожитой жизни.
Хранителем памяти является жизненный уклад: формы взаимоотношения поколений в рамках одной семьи, землячества, племени, народа. С укладом связан круг годовых праздников, обычай встречать нового человека, приходящего в мир, и провожать ушедшего; вся система наследования материальных благ и духовного опыта, сохранения традиции, обеспечения прочности семьи и пр.
Память даёт ответ на вызовы времени и служит инструментом решения цивилизационных задач — демографических, этнокультурных, образовательных и воспитательных.
Память — главное средство сохранения национальной идентичности; поэтому на ней должны фокусироваться созидательные усилия власти и государства в целом.
СЛОВО
Ещё одним великим достоянием России и орудием продвижения её ценностей является язык и связанная с ним российская словесность — культурное достояние всего человечества. Вообще, язык — это настоящая кровь цивилизации: он переносит в национальном организме жизненно необходимые вещества, содержит в себе и память, и традицию, и ценности народа. Неграмотный, замусоренный заимствованиями язык, как отравленная кровь, становится причиной духовного нездоровья общества. С умыслом привнесённые в язык чужеродные понятия влекут за собой укоренение в духовной почве связанных с этими словами смыслов. Пример современной Украины показывает, к каким фатальным изменениям в общественном сознании привела экспансия навязываемой русскоязычному населению «мовы» и какими террористическими методами ведётся борьба с русским языком, в котором наши противники признают огромную мощь.
Поэтому государство и российская власть совершенно правы, уделяя сохранению языка, языковой грамотности огромное (возможно, даже недостаточное) внимание. Нам ещё предстоит расчистить завалы англицизмов и прочих неоправданных заимствований, всех этих «коллабораций», «ассесментов» и «стейтментов», которые пышным цветом расцвели на наших клумбах, заглушив милые сердцу полевые цветы.
Есть и ещё один важнейший аспект языковой проблемы. У власти в процессе деятельности и документооборота естественным образом вырабатывается особый бюрократический язык, ёмкий и понятный чиновнику, но отталкивающий и даже нелепый при общении с народом. Ещё хуже, если именно на этом языке формулируются важнейшие идейные установки власти, адресованные простым людям. Языковая пропасть, которая со временем возникает между «народом» и «властью», может оказаться опасной в условиях кризисов, например, геополитических обострений, требующих монолитного единства и полного взаимопонимания власти и общества. Думается, будет нелепым требовать от граждан освоения бюрократического лексикона: именно власть должна научиться разговаривать со своими гражданами на понятном языке, рождающем доверие и симпатию.
Русский человек в силу некоторых исторических обстоятельств и особенностей психологии обострённо реагирует на нюансы, оттенки смысла, особенности лексики и словоупотребления. Досадные — часто именно стилистические — ошибки представителей власти моментально становятся анекдотами, получают широкое распространение. Так что любой руководитель, ответственно относящийся к своему делу, должен уделять особое внимание искусству коммуникации, точности и органичности языка своих публичных выступлений.
Три орудия «садовной красоты»: человечность, память, слово // Инструментариум. Вып. 2. Сила слов. М.: ФЦГП, 2023. С. 24–30.