Незадолго до смерти моя бабушка, Большая мама, Бакеш Омаровна Сергазина (1922–2015), написала воспоминания о своей жизни, которые подписала так: «Бакеш, дочь Омаржана, жена Шайдахмета». Меня поразило в этом тексте всё — и идентичность через роли жены и дочери, и то, что в самом тексте почти нет рассказов о себе — гораздо больше об отце и матери, о встрече с мужем, о рождении детей, о внуках. Какой она была женщиной — а она ведь не только растила 11 детей, она работала журналисткой в газете — остаётся за кадром.
А вот в рассказах моей второй бабушки Анны Егоровны Круглушиной (1924–2021), детство которой прошло в Канищеве Тамбовской области, в детском доме, гораздо больше было о ней самой — о детских проделках, о том, как воровали мёд, как плавали в реке, как она ехала в Москву поступать в Текстильный, как видела Будённого. Об отце помнила, как он приходил прощаться, о матери — как они прятались в конопле, как мать болела, как хоронили… Думаю, отца арестовали как зажиточного — у бабушки с детства проколоты уши, и в детский дом она попала в золотых серёжках.
Также и дедушки. Один ничего не рассказывал — ни о предках, ни о войне. А второй знал предков не только до седьмого колена, как принято у казахов, но гораздо дальше — по его записям я насчитала 19 поколений: Толеген, Шайдахмет, Сергазы, Эсил (Асыл), Бекберли, Едиге (Едигей), Отебай, Жаксылык, Алдияр (это примерно XVIII век), Бул-Бул (порадовалась, что среди предков есть Соловей — уж не отсюда ли легенды о Соловье-разбойнике, может, он был кочевник из рода Бул-бул?), Таз, Бошан, Акша, Болаткожа (Каракесек), Мейрам, Каракожа, Акжол, Кодан, Аргын. Мои предки по мужской линии из аргынов — Среднего жуза. Дед не только знал эти имена сам, но и составил для каждого своего сына табличку с родословным древом. И периодически давал своим детям и внукам имена предков, чтобы были на слуху.
Свою родословную по линии матери мне пришлось восстанавливать самой — в основном по архивным документам. Из рассказов бабушки я знала только, что у её свекрови, моей прабабушки, Марии Владимировны Круглушиной, урождённой Ярцевой (1893–1982), был расстрелянный брат и репрессированная за веру сестра. И ещё один брат, уехавший в Кёнигсберг после войны. От матери слышала, что в Москве они жили в Армянском переулке (оказалось, в Грузинах, на Сенной, Тишинской площади) и что её бабушка воевала на Курляндском фронте… И видела царя.
Аудит
Из этих обрывочных сведений поначалу и состоял весь мой, как теперь принято говорить, генеалогический аудит. Это первое, что вас попросят сделать в любой генеалогической конторе — записать в один файл всё, что вы знаете, и собрать в одну папку все возможные документы — не только метрики и свидетельства о смерти, но и дипломы, аттестаты, партбилеты (это основание обратиться в партархив, где может быть автобиография героя). И, откровенно говоря, мне кажется, что эта услуга — консультация по поиску предков в архивах — должна быть государственной и всем доступной — в окошечке МФЦ. Приходишь со своим вопросом — и тебе выдают справку, в какие архивы обратиться с запросом.
Поиск открытых данных
По сравнению с 1990-ми, когда я начинала исследование Ярцевского рода и Круглушиных, теперь с архивным поиском стало гораздо лучше благодаря Яндекс.Архиву — ресурсу, где хранятся отсканированные метрические книги, исповедные ведомости и ревизские сказки. Яндекс хранит документы ЦГА Москвы, ЦГАМО, Объединённого государственного архива Оренбургской области, Государственного архива Астраханской области, Государственного архива Иркутской области, Государственного архива Новгородской области, Архива городского округа Павловский Посад, Государственного архива Хабаровского края, Отдела по делам архивов правового управления администрации городского округа Луховицы, Архива администрации Балашихи, Архивного отдела администрации городского округа Кашира, Государственного архива Приморского края, Архивного управления администрации городского округа Егорьевск, Архива Уссурийского городского округа, а также Новгородского государственного объединённого музея-заповедника. То есть далеко не всех российских региональных или федеральных архивов, но многих. Благодаря этой базе за несколько минут в Интернете по фамилии можно найти не только саму метрическую книгу, содержащую запись о рождении предка, но и расшифровку рукописного текста.
Кроме того, в Интернете доступны электронные базы данных со сведениями о репрессированных — фамилии, имена и отчества, дата и место смерти, приговоры. Часто архивный поиск начинается с этих страниц. Можно заказать следственные дела в архиве ФСБ или выписку из следственного дела (чаще всего для этого требуется подтвердить родство).
Архивный поиск
После того, как этап генеалогического аудита и поиска открытых данных пройден, начинается самое интересное — десятилетия в мире старинных документов — в залах с конторками, тяжёлыми книгами, огромными котами и дубами во дворах.
Что можно найти в архивах России сегодня?
1. Метрические книги — то есть записи о рождении, смерти или венчании (метрические книги хранятся в двух экземплярах, приходском и консисторском, и найти их проще всего в региональных архивах, в фонде Духовной Консистории); чтобы найти книгу, надо знать название приходской церкви или район города, или хотя бы название села, уезд и губернию, в которой оно находилось. Из метрических книг можно узнать не только даты и имена предков, но и имена владельцев доходных домов (а значит, и точный адрес).
Линию Круглушиных, благо что они с XVIII века никуда не выезжали из подмосковного Фрянова, я восстановила по метрическим книгам до середины XVIII века (заодно по метрическим книгах восстановила и духовенство местного храма).
2. Исповедные ведомости тоже хранятся в Фонде Консистории (они сохранились хуже метрических книг, зато хранят сведения о всей семье, которая ходила Великим постом к причастию, с указанием возраста всех членов семьи).
3. Ревизские сказки — то есть сведения о налогоплательщиках и их детях XVIII и первой половины XIX века (документы десяти ревизий хранятся в Москве, в Российском государственном архиве древних актов, а не в регионах).
4. В личных фондах, например, в фондах владельцев села, могут сохраниться описи домов и списки их жильцов.
В фонде Лазаревых, владельцев Фрянова (фонд хранится в трёх архивах — РГАДА, РГИА и Матенадаране), я нашла не только списки домов, но и сведения о зарплатах фряновских рабочих — знаю теперь, что мой предок в 1815 году работал во фряновской усадьбе помощником садовника.
5. В Департаменте герольдии (эти документы хранятся в Петербурге, в Российском государственном историческом архиве) есть сведения о дворянских родах и документы о зачислении в дворянство.
Для получения вышеперечисленных документов в архиве не нужно ничего, кроме паспорта и свободного времени (архивное дело приносят примерно через два-три дня, и ещё несколько дней нужно, чтобы прочесть рукопись).
6. Из документов советского времени можно найти записи, которые хранятся в ЗАГС.
Нужно помнить, что в актовой записи о смерти в отличие от свидетельства о смерти, которое выдаётся на руки родственникам умершего, указывается дата и место рождения умершего — то есть, не имея метрики, по записи о смерти можно значительно продвинуться в архивном поиске (зная место рождения и дату, можно смотреть метрические книги, о которых написано выше). Но для обращения в ЗАГС нужны документы, подтверждающие родство: метрики и документы о смене фамилии.
7. Кроме того, исследователям доступны личные дела — они хранятся в архивах вузов, предприятий, в партийном архиве. Личные дела часто содержат автобиографии, что тоже помогает продвинуться на одно, а то и два поколения.
Хорошо сохранился архив Высших женских курсов Герье (в ЦГА Москвы); там можно увидеть студенческие билеты, фотографии учащихся, копии или оригиналы метрических свидетельств.
8. Ещё есть архивные каталоги: в Военно-историческом архиве есть именной каталог, в Государственном архиве Российской Федерации есть именной дореволюционный каталог Департамента полиции (Ф. 102) — там имена всех, кто попадал в поле зрения полиции при Александре III и Николае Александровиче.
Заметки архивиста
Документов осталось очень много! Но чего не хватает?
1. Не хватает навигации. Не очень понятно, к кому сегодня обратиться за помощью в архивном поиске. Есть много платных архивных контор, но тамошние архивисты ничего толком не объясняют, а ищут сами. Долго и дорого.
2. Нет сводного каталога метрических книг. А мог бы быть.
3. Не хватает привычки записывать рассказы. Было бы хорошо не только рисовать с детьми генеалогическое древо — в школах уже делают — но и учить их слушать и записывать рассказы ближайших родственников, обращая внимания не только на сам нарратив, но и на даты и места действия. Важно создавать не только древо, но таймлайны.
4. Не хватает общественного консенсуса в том, что интересно изучать не только дворянские семьи, но и крестьянские, мещанские, купеческие, казачьи, духовенство.
С духовенством, кстати, легче — канонизация новомучеников показала, что есть интерес и к духовенству, к семьям духовенства и вообще к семьям духовного сословия. Более того, комиссии по канонизации удалось в особом порядке получить документы репрессированных без согласия родственников, что хорошо как прецедент.
5. И, наконец, не хватает моды на знание нескольких поколений своих предков. Ну, пусть не до седьмого колена, но хотя бы до пятого. Пусть будет хорошей привычкой назвать по имени и отчеству своих прабабушек и прадедов. Это важно.
За 20 с небольшим лет мне удалось не только познакомиться со своими предками поближе, но и — неожиданно — заметить некоторые психологические эффекты генеалогического поиска.
Эффекты такие:
1. Сопричастность. С каждым новым именем разрастается семья, появляются новые герои и новые истории (меняется собственный нарратив о семье и роде — и помянник тоже расширяется).
2. Освоение (присвоение) пространства города. В городе есть не только родственные могилы, но и адреса, где когда-то жили предки.
3. Прикосновение к большому нарративу — к истории страны — через документы ревизий и переписей населения, через биографии героев войны, через личные дела репрессированных.
4. И последний эффект такой: начать архивный поиск легче, чем его закончить. Но, как мне кажется, закончить его можно и нужно книгой о предках. Публикация — это лучший способ систематизации материала. Да и сохранится книга не в одном экземпляре.
Опубликовано: Инструментариум. Вып. 6. Земля. М.: ФЦГП, 2024. С. 38-43.
А вот в рассказах моей второй бабушки Анны Егоровны Круглушиной (1924–2021), детство которой прошло в Канищеве Тамбовской области, в детском доме, гораздо больше было о ней самой — о детских проделках, о том, как воровали мёд, как плавали в реке, как она ехала в Москву поступать в Текстильный, как видела Будённого. Об отце помнила, как он приходил прощаться, о матери — как они прятались в конопле, как мать болела, как хоронили… Думаю, отца арестовали как зажиточного — у бабушки с детства проколоты уши, и в детский дом она попала в золотых серёжках.
Также и дедушки. Один ничего не рассказывал — ни о предках, ни о войне. А второй знал предков не только до седьмого колена, как принято у казахов, но гораздо дальше — по его записям я насчитала 19 поколений: Толеген, Шайдахмет, Сергазы, Эсил (Асыл), Бекберли, Едиге (Едигей), Отебай, Жаксылык, Алдияр (это примерно XVIII век), Бул-Бул (порадовалась, что среди предков есть Соловей — уж не отсюда ли легенды о Соловье-разбойнике, может, он был кочевник из рода Бул-бул?), Таз, Бошан, Акша, Болаткожа (Каракесек), Мейрам, Каракожа, Акжол, Кодан, Аргын. Мои предки по мужской линии из аргынов — Среднего жуза. Дед не только знал эти имена сам, но и составил для каждого своего сына табличку с родословным древом. И периодически давал своим детям и внукам имена предков, чтобы были на слуху.
Свою родословную по линии матери мне пришлось восстанавливать самой — в основном по архивным документам. Из рассказов бабушки я знала только, что у её свекрови, моей прабабушки, Марии Владимировны Круглушиной, урождённой Ярцевой (1893–1982), был расстрелянный брат и репрессированная за веру сестра. И ещё один брат, уехавший в Кёнигсберг после войны. От матери слышала, что в Москве они жили в Армянском переулке (оказалось, в Грузинах, на Сенной, Тишинской площади) и что её бабушка воевала на Курляндском фронте… И видела царя.
Аудит
Из этих обрывочных сведений поначалу и состоял весь мой, как теперь принято говорить, генеалогический аудит. Это первое, что вас попросят сделать в любой генеалогической конторе — записать в один файл всё, что вы знаете, и собрать в одну папку все возможные документы — не только метрики и свидетельства о смерти, но и дипломы, аттестаты, партбилеты (это основание обратиться в партархив, где может быть автобиография героя). И, откровенно говоря, мне кажется, что эта услуга — консультация по поиску предков в архивах — должна быть государственной и всем доступной — в окошечке МФЦ. Приходишь со своим вопросом — и тебе выдают справку, в какие архивы обратиться с запросом.
Поиск открытых данных
По сравнению с 1990-ми, когда я начинала исследование Ярцевского рода и Круглушиных, теперь с архивным поиском стало гораздо лучше благодаря Яндекс.Архиву — ресурсу, где хранятся отсканированные метрические книги, исповедные ведомости и ревизские сказки. Яндекс хранит документы ЦГА Москвы, ЦГАМО, Объединённого государственного архива Оренбургской области, Государственного архива Астраханской области, Государственного архива Иркутской области, Государственного архива Новгородской области, Архива городского округа Павловский Посад, Государственного архива Хабаровского края, Отдела по делам архивов правового управления администрации городского округа Луховицы, Архива администрации Балашихи, Архивного отдела администрации городского округа Кашира, Государственного архива Приморского края, Архивного управления администрации городского округа Егорьевск, Архива Уссурийского городского округа, а также Новгородского государственного объединённого музея-заповедника. То есть далеко не всех российских региональных или федеральных архивов, но многих. Благодаря этой базе за несколько минут в Интернете по фамилии можно найти не только саму метрическую книгу, содержащую запись о рождении предка, но и расшифровку рукописного текста.
Кроме того, в Интернете доступны электронные базы данных со сведениями о репрессированных — фамилии, имена и отчества, дата и место смерти, приговоры. Часто архивный поиск начинается с этих страниц. Можно заказать следственные дела в архиве ФСБ или выписку из следственного дела (чаще всего для этого требуется подтвердить родство).
Архивный поиск
После того, как этап генеалогического аудита и поиска открытых данных пройден, начинается самое интересное — десятилетия в мире старинных документов — в залах с конторками, тяжёлыми книгами, огромными котами и дубами во дворах.
Что можно найти в архивах России сегодня?
1. Метрические книги — то есть записи о рождении, смерти или венчании (метрические книги хранятся в двух экземплярах, приходском и консисторском, и найти их проще всего в региональных архивах, в фонде Духовной Консистории); чтобы найти книгу, надо знать название приходской церкви или район города, или хотя бы название села, уезд и губернию, в которой оно находилось. Из метрических книг можно узнать не только даты и имена предков, но и имена владельцев доходных домов (а значит, и точный адрес).
Линию Круглушиных, благо что они с XVIII века никуда не выезжали из подмосковного Фрянова, я восстановила по метрическим книгам до середины XVIII века (заодно по метрическим книгах восстановила и духовенство местного храма).
2. Исповедные ведомости тоже хранятся в Фонде Консистории (они сохранились хуже метрических книг, зато хранят сведения о всей семье, которая ходила Великим постом к причастию, с указанием возраста всех членов семьи).
3. Ревизские сказки — то есть сведения о налогоплательщиках и их детях XVIII и первой половины XIX века (документы десяти ревизий хранятся в Москве, в Российском государственном архиве древних актов, а не в регионах).
4. В личных фондах, например, в фондах владельцев села, могут сохраниться описи домов и списки их жильцов.
В фонде Лазаревых, владельцев Фрянова (фонд хранится в трёх архивах — РГАДА, РГИА и Матенадаране), я нашла не только списки домов, но и сведения о зарплатах фряновских рабочих — знаю теперь, что мой предок в 1815 году работал во фряновской усадьбе помощником садовника.
5. В Департаменте герольдии (эти документы хранятся в Петербурге, в Российском государственном историческом архиве) есть сведения о дворянских родах и документы о зачислении в дворянство.
Для получения вышеперечисленных документов в архиве не нужно ничего, кроме паспорта и свободного времени (архивное дело приносят примерно через два-три дня, и ещё несколько дней нужно, чтобы прочесть рукопись).
6. Из документов советского времени можно найти записи, которые хранятся в ЗАГС.
Нужно помнить, что в актовой записи о смерти в отличие от свидетельства о смерти, которое выдаётся на руки родственникам умершего, указывается дата и место рождения умершего — то есть, не имея метрики, по записи о смерти можно значительно продвинуться в архивном поиске (зная место рождения и дату, можно смотреть метрические книги, о которых написано выше). Но для обращения в ЗАГС нужны документы, подтверждающие родство: метрики и документы о смене фамилии.
7. Кроме того, исследователям доступны личные дела — они хранятся в архивах вузов, предприятий, в партийном архиве. Личные дела часто содержат автобиографии, что тоже помогает продвинуться на одно, а то и два поколения.
Хорошо сохранился архив Высших женских курсов Герье (в ЦГА Москвы); там можно увидеть студенческие билеты, фотографии учащихся, копии или оригиналы метрических свидетельств.
8. Ещё есть архивные каталоги: в Военно-историческом архиве есть именной каталог, в Государственном архиве Российской Федерации есть именной дореволюционный каталог Департамента полиции (Ф. 102) — там имена всех, кто попадал в поле зрения полиции при Александре III и Николае Александровиче.
Заметки архивиста
Документов осталось очень много! Но чего не хватает?
1. Не хватает навигации. Не очень понятно, к кому сегодня обратиться за помощью в архивном поиске. Есть много платных архивных контор, но тамошние архивисты ничего толком не объясняют, а ищут сами. Долго и дорого.
2. Нет сводного каталога метрических книг. А мог бы быть.
3. Не хватает привычки записывать рассказы. Было бы хорошо не только рисовать с детьми генеалогическое древо — в школах уже делают — но и учить их слушать и записывать рассказы ближайших родственников, обращая внимания не только на сам нарратив, но и на даты и места действия. Важно создавать не только древо, но таймлайны.
4. Не хватает общественного консенсуса в том, что интересно изучать не только дворянские семьи, но и крестьянские, мещанские, купеческие, казачьи, духовенство.
С духовенством, кстати, легче — канонизация новомучеников показала, что есть интерес и к духовенству, к семьям духовенства и вообще к семьям духовного сословия. Более того, комиссии по канонизации удалось в особом порядке получить документы репрессированных без согласия родственников, что хорошо как прецедент.
5. И, наконец, не хватает моды на знание нескольких поколений своих предков. Ну, пусть не до седьмого колена, но хотя бы до пятого. Пусть будет хорошей привычкой назвать по имени и отчеству своих прабабушек и прадедов. Это важно.
За 20 с небольшим лет мне удалось не только познакомиться со своими предками поближе, но и — неожиданно — заметить некоторые психологические эффекты генеалогического поиска.
Эффекты такие:
1. Сопричастность. С каждым новым именем разрастается семья, появляются новые герои и новые истории (меняется собственный нарратив о семье и роде — и помянник тоже расширяется).
2. Освоение (присвоение) пространства города. В городе есть не только родственные могилы, но и адреса, где когда-то жили предки.
3. Прикосновение к большому нарративу — к истории страны — через документы ревизий и переписей населения, через биографии героев войны, через личные дела репрессированных.
4. И последний эффект такой: начать архивный поиск легче, чем его закончить. Но, как мне кажется, закончить его можно и нужно книгой о предках. Публикация — это лучший способ систематизации материала. Да и сохранится книга не в одном экземпляре.
Опубликовано: Инструментариум. Вып. 6. Земля. М.: ФЦГП, 2024. С. 38-43.