Индекс 117

Монстр — это зверь, живущий в зазоре всего логического

Ему свойственно отбегание в сторону

Человек мог бы позаимствовать у него принцип

Непривязанности

Ему следует приписать индекс — 117

Дмитрий Пригов «Классификация зверей»

Татьяна Фридриховна Зейберт любила рассказывать сыну, что когда они во время войны жили в эвакуации в Свердловске, то она каждое утро ходила на завод мимо пожарного пруда, в котором, по словам местных, жил крокодил, и она очень боялась подвергнуться нападению этой отвратительной рептилии. Женщина живо представляла себе, как крокодил хватает её за полы драпового пальто, привезённого из Москвы, тащит в свою подводную нору, а она кричит, отбивается, молит о пощаде, но ящероподобная тварь безжалостна.

Это навязчивое видение преследовало её неотступно, и со временем оно передалось сыну Татьяны Фридриховны, которого звали Димой.

Более того, спустя годы сей кошмар материализовался самым ужасным образом уже в жизни мальчика. Однажды Дима вместе с друзьями пошёл купаться на Москву-реку в районе Звенигорода. Первым в воду тогда полез центральный защитник дворовой футбольной команды Олег Ерохин, но тут же несчастный ребенок был атакован крокодилом или даже аллигатором, неизвестно откуда взявшимся в этих краях, который откусил ему ногу. Ерохина с трудом удалось вытащить из воды. И после этого случая ему доверяли лишь стоять на воротах, что он и делал, опираясь на костыли.

Таким странным образом крокодил, которого точнее было бы назвать неким собирательным образом всех потусторонних гадов, вошёл в судьбу Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), который и был тем самым мальчиком Димой, что жил в эвакуации с матерью и сестрой Мариной в деревянном бараке на окраине города Свердловска.

А потом прошли годы, и уже в Москве, точнее сказать, в «зелёном и самоотдельном районе Беляеве, который в этой своей необыкновенной самоотдельности может быть даже назван герцогством Беляево» (Д.А. Пригов) в начале 1990-х годов, на обычном торговом развале, коих в те «лихие» (как сейчас принято говорить) годы было предостаточно, Дмитрий Александрович приобрёл плюшевого крокодила. Причём сделал это как-то совершенно неосознанно, инстинктивно, что ли…

Тётенька-продавщица, заметив, что Д.А. Пригов невольно остановил свой взгляд на зелёной рептилии, замешкался, то есть, тут же правильно оценила ситуацию:

— Берите, последний остался, больше таких не будет.

— Каких таких, простите?

— Добрых, он не кусается. Берите, не пожалеете!

И уже придя домой и пристально рассмотрев свою покупку, Дмитрий Александрович обнаружил пришитый под брюхом животного ярлык с индексом товара — 117.

Значит, получается, что две единицы и семёрка соответствуют номенклатуре отряда хищных пресмыкающихся подкласса архозавров? Выходит, что так!

С другой же стороны, единица символизирует целостность (две единицы — вдвойне!), а семёрка — неизречённую тайну совершенства, что, очевидно, и рождает «зазор внутри всего логического», как утверждает Д. А. Пригов в своей «Классификации зверей», потому что в повседневной жизни нет места ни целостности, ни, тем более, совершенству.

С этими мыслями Дмитрий Александрович отложил покупку в сторону, а крокодил отполз (или даже отбежал?) на диван, где занял своё место на поролоновых подушках, обтянутых крепдешином.

Отсюда отныне ему будет суждено наблюдать за тем, как его новый хозяин при помощи шариковой ручки будет создавать портреты Андрея Белого и Василия Кандинского, Николая Гоголя и Иеронима Босха, Михаила Лермонтова и Уильяма Шекспира, Чингисхана и Владимира Вольфовича Жириновского.

Обо всех этих персонажах наше просвещённое чудовище узнало в своё время ещё от тётеньки-продавщицы, которая до того, как стать к прилавку, работала в школе учительницей истории (в начале 1990-х это было распространённое явление). Но поскольку известные писатели, художники и политики виделись Дмитрию Александровичу в образе монстров — полулюдей, полурептилий, — крокодилу было отчасти приятно находить сходство в рисунках, выполненных на листах бумаги формата А4, с самим собой и допускать ту дерзкую мысль, что индекс 117 — ещё не приговор и многие из человекоподобных вполне могут быть отнесены к подклассу архозавров.

В таком случае «принцип непривязанности», о котором пишет Дмитрий Александрович, вполне может срабатывать, хотя, конечно, то, что позволено рептилоидам, не позволено homo sapiens, и наоборот.

А ещё крокодил Пригова любил размышлять о природе своей доброты и приходил к выводу, что причиной его нонкровожадности является изначально (то есть навсегда) зашитая пасть, внутри которой зубы, разумеется, таятся, но не могут никому принести никакого вреда. Таким образом, хищнику только и остаётся, что лишь вращать глазами да помахивать хвостом, что ещё более подчёркивает его добродушный нрав.

Закончив меж тем работу ещё над одним портретом — Владислава Фелициановича Ходасевича, — Дмитрий Александрович удаляется на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом и успокоить нервы после создания образа очередного монстра. Получеловек-полуящер с презрением смотрит на лежащего на поролоновых подушках плюшевого крокодила и понимает, что перед ним никто, иной как «индекс 117».

Крокодил же придерживается иного мнения.

Между особями начинает назревать конфликт, которому, впрочем, не дано разразиться, потому что у одной (особи) пасть с зубами внутри зашита суровыми нитками, а другая — всего лишь рисунок, сделанный Д.А. Приговым шариковой ручкой на листе бумаги формата А4.

Максим Гуреев,

писатель, эксперт Федерального центра гуманитарных практик

Фото Егора Гуреева: Д.А. Пригов на съёмках фильма "Москвадва". 2007.