Учись — а то станешь дворником, часто говорили нам в детстве. Скорее всего, нечто похожее дети могли услышать от родителей уже в V веке до нашей эры. Именно тогда в Греции зародились гимнасии — первые учебные заведения, с которых принято отсчитывать развитие привычной нам системы образования.*
В античности её высшей ступенью была Риторская школа, по образу которой в 135 году был основан римский Атеней — полноценное заведение высшего образования, где студенты изучали грамматику, философию, логику, риторику и юриспруденцию. Позже, в 855 году, в Византии сформировалась Магнаврская высшая школа, которую многие исследователи называют одним из первых в мире университетов.
Постепенно подобные учебные заведения появились и в других уголках Европы — в Болонье, в Париже, в Оксфорде. А примерно в XIII веке ваганты сложили гимн Guadeamus, живо отражающий как исключительно оптимистичный настрой студентов относительно своей судьбы, так и искреннюю преданность Alma mater: «Наша жизнь коротка, вскоре закончится... Vivat Academia!» [1]
На протяжении всей своей истории университеты были центром развития науки и искусства. Не всё получалось сразу, часто условия для обучения были тяжёлыми. Например, в Париже студентам запрещалось сидеть на скамьях и стульях, в аудиториях они сидели на застеленном соломой полу, ибо «таким путём смиряется гордыня юных». Но постепенно университеты от скромных школ при монастырях превратились в настоящие храмы науки.
Современный университет часто забывает, что он — не только электронное расписание, проекторы и вендинговые автоматы в коридорах. Наследуя традиции школ Афин, Рима, Оксфорда и Парижа, университет XXI века должен не просто зачитывать скучающим студентам лекционный материал, но воспитывать вкус — приобщать юношество к искусству. Уникальным примером реализации такого подхода можно считать Российский государственный гуманитарный университет.
Образованному в 1991 году университету повезло занять два исторических корпуса — здание бывшей Синодальной типографии на Никольской улице Китай‑города и здание Московского городского народного университета имени А. Л. Шанявского на Миусской площади. В последнем в своё время преподавали Валерий Брюсов, Владимир Вернадский, Климент Тимирязев и Александр Чаянов, а слушали лекции Сергей Есенин и Лев Выготский.
Как известно, ростку легче пробиваться на возделанной поч ве, а не в голом поле, так что чувство преемственности играет большую роль в деле становления будущих талантов. Помочь не растерять память об истории вуза должна экспозиция «Университет, устремлённый в будущее», расположенная на втором этаже главного корпуса на Миусах.
Важной чертой, отличающей РГГУ от других вузов, можно считать особый принцип учебной работы — «образование средствами искусства». Для этого в 1997 году при поддержке ГМИИ имени А.С. Пушкина в вузе был создан Учебный художественный музей имени И.В. Цветаева. Семь залов, расположенных на каждом из этажей главного корпуса, содержат 750 копий выдающихся памятников искусства Древнего Египта, Передней Азии, Античности, Средних веков и Нового времени. Оригиналы экспонатов выставляются в лучших музеях Европы, а их точные копии доступны для обозрения всем студентами университета благодаря Ивану Цветаеву.
В первую очередь Иван Владимирович, имя которого носит музей, известен как отец поэтессы Марины Цветаевой и только во вторую — как создатель одной из первых общественных коллекций зарубежного искусства. Во время работы в Московском университете учёный стал хранителем «Кабинета изящных искусств и древности», где находилась коллекция монет, книг и гипсовых отливов с памятников греческой и римской скульптуры. Немногочисленные экспонаты использовались в качестве наглядных пособий к курсу лекций. Остро ощущая нехватку учебного материала, Цветаев составил «Атлас ваяния» с богатыми иллюстрациями памятников скульптуры и архитектуры.
Во время работы над изданием у него родилась идея создать собственный публичный музей слепков и копий лучших произведений искусства для нужд студентов, не имевших возможности ездить за границу изучать в подлинниках древнюю скульп ту ру и архитектуру [2].
Сама идея создания музея вы зва ла в обществе разные мнения. Например, министр финансов Сергей Витте в разговоре с Цветаевым отметился фразой, ставшей афоризмом: «Народу нужны хлеб да лапти, а не ваши музеи». После открытия музей ругала и пресса. Так, искусствовед Павел Муратов в журнале «Аполлон» называл его «исполинским кладбищем», упрекал за безвкусное оформление и сетовал на бестолковую растрату средств под благовидным предлогом. Средств и правда было потрачено немало, однако вины Цветаева, не извлекавшего из предприятия никакой прибыли, в этом не было. В одном из писем можно найти его сетования на таможню, безбожно комиссовавшую доставляемые в Россию из‑за границы экспонаты: «Расчёты при этом ведутся самые несообразные.
900 рублей уплачивается за исполнение заказа, а 600 рублей насчитывают здесь пошлины за эти гипсовые рельефы». Так или иначе, путём уговоров, визитов и услуг учёный пополнял список благодетелей музея — деньги жертвовал в том числе сам император Николай II, а комитет по созданию музея возглавлял великий князь Сергей Александрович. Огромный вклад внёс меценат Юрий Нечаев‑Мальцов, ставший ближайшим соратником Цветаева и главным благодетелем, вложившим в предприятие больше двух миллионов рублей. В итоге в 1912 году состоялось открытие «Музея изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете».
Однако в первоначальном виде экспозиция просуществовала недолго. Ещё в 1909 году во владение музея поступила коллекция оригинальных египетских артефактов, собранных В.С. Голенищевым. За ней последовала передача собрания итальянской живописи, скульптур и предметов искусства от дипломата Михаила Щёлкина, великой княгини Елизаветы Фёдоровны и других жертвователей.
А уже после смерти Цветаева сюда же попала часть экспонатов Румянцевского музея. По иронии судьбы, Цветаев проработал там более 20 лет, совмещая службу с созданием собственной выставки. Но в итоге румянцевские подлинники вытеснили из залов слепки, на создание которых учёный потратил столько сил и времени. А сам музей лишился даже своего названия — после революции его переименовали в ГМИИ имени А.С. Пушкина, а утратившие актуальность экспонаты отправились в запасники.
Историческая справедливость восторжествовала в 1997 году, когда в РГГУ открылся Учебный художественный музей имени И.В. Цветаева, составленный из оригинальной коллекции слепков, подготовленных учёным как раз для нужд университетской среды. Сам Цветаев считал, что «изящные величественные формы, воспринятые глазом и чувством в юные, ранние годы, имеют огромное значение для эстетического развития».
Сейчас это принцип в полной мере реализуется в вузе. Среди античных статуй и колонн читают лекции, проводят выставки или просто отдыхают в перерывах между лекциями — всё, как и хотел Иван Владимирович.
Примечания:
*Semper sint in flore — строка из студенческого гимна Guadeamus. Дословно «Пусть они всегда процветают» (лат.).
[1] Да здравствует академия! (лат.).
[2] Подробнее о создании музея слепков см.: Зиничева Е. Хрестоматия в памятниках // Мир Музея. 2022. №7. С.12–17.
Фото Алексея Ковалёва
В античности её высшей ступенью была Риторская школа, по образу которой в 135 году был основан римский Атеней — полноценное заведение высшего образования, где студенты изучали грамматику, философию, логику, риторику и юриспруденцию. Позже, в 855 году, в Византии сформировалась Магнаврская высшая школа, которую многие исследователи называют одним из первых в мире университетов.
Постепенно подобные учебные заведения появились и в других уголках Европы — в Болонье, в Париже, в Оксфорде. А примерно в XIII веке ваганты сложили гимн Guadeamus, живо отражающий как исключительно оптимистичный настрой студентов относительно своей судьбы, так и искреннюю преданность Alma mater: «Наша жизнь коротка, вскоре закончится... Vivat Academia!» [1]
На протяжении всей своей истории университеты были центром развития науки и искусства. Не всё получалось сразу, часто условия для обучения были тяжёлыми. Например, в Париже студентам запрещалось сидеть на скамьях и стульях, в аудиториях они сидели на застеленном соломой полу, ибо «таким путём смиряется гордыня юных». Но постепенно университеты от скромных школ при монастырях превратились в настоящие храмы науки.
Современный университет часто забывает, что он — не только электронное расписание, проекторы и вендинговые автоматы в коридорах. Наследуя традиции школ Афин, Рима, Оксфорда и Парижа, университет XXI века должен не просто зачитывать скучающим студентам лекционный материал, но воспитывать вкус — приобщать юношество к искусству. Уникальным примером реализации такого подхода можно считать Российский государственный гуманитарный университет.
Образованному в 1991 году университету повезло занять два исторических корпуса — здание бывшей Синодальной типографии на Никольской улице Китай‑города и здание Московского городского народного университета имени А. Л. Шанявского на Миусской площади. В последнем в своё время преподавали Валерий Брюсов, Владимир Вернадский, Климент Тимирязев и Александр Чаянов, а слушали лекции Сергей Есенин и Лев Выготский.
Как известно, ростку легче пробиваться на возделанной поч ве, а не в голом поле, так что чувство преемственности играет большую роль в деле становления будущих талантов. Помочь не растерять память об истории вуза должна экспозиция «Университет, устремлённый в будущее», расположенная на втором этаже главного корпуса на Миусах.
Важной чертой, отличающей РГГУ от других вузов, можно считать особый принцип учебной работы — «образование средствами искусства». Для этого в 1997 году при поддержке ГМИИ имени А.С. Пушкина в вузе был создан Учебный художественный музей имени И.В. Цветаева. Семь залов, расположенных на каждом из этажей главного корпуса, содержат 750 копий выдающихся памятников искусства Древнего Египта, Передней Азии, Античности, Средних веков и Нового времени. Оригиналы экспонатов выставляются в лучших музеях Европы, а их точные копии доступны для обозрения всем студентами университета благодаря Ивану Цветаеву.
В первую очередь Иван Владимирович, имя которого носит музей, известен как отец поэтессы Марины Цветаевой и только во вторую — как создатель одной из первых общественных коллекций зарубежного искусства. Во время работы в Московском университете учёный стал хранителем «Кабинета изящных искусств и древности», где находилась коллекция монет, книг и гипсовых отливов с памятников греческой и римской скульптуры. Немногочисленные экспонаты использовались в качестве наглядных пособий к курсу лекций. Остро ощущая нехватку учебного материала, Цветаев составил «Атлас ваяния» с богатыми иллюстрациями памятников скульптуры и архитектуры.
Во время работы над изданием у него родилась идея создать собственный публичный музей слепков и копий лучших произведений искусства для нужд студентов, не имевших возможности ездить за границу изучать в подлинниках древнюю скульп ту ру и архитектуру [2].
Сама идея создания музея вы зва ла в обществе разные мнения. Например, министр финансов Сергей Витте в разговоре с Цветаевым отметился фразой, ставшей афоризмом: «Народу нужны хлеб да лапти, а не ваши музеи». После открытия музей ругала и пресса. Так, искусствовед Павел Муратов в журнале «Аполлон» называл его «исполинским кладбищем», упрекал за безвкусное оформление и сетовал на бестолковую растрату средств под благовидным предлогом. Средств и правда было потрачено немало, однако вины Цветаева, не извлекавшего из предприятия никакой прибыли, в этом не было. В одном из писем можно найти его сетования на таможню, безбожно комиссовавшую доставляемые в Россию из‑за границы экспонаты: «Расчёты при этом ведутся самые несообразные.
900 рублей уплачивается за исполнение заказа, а 600 рублей насчитывают здесь пошлины за эти гипсовые рельефы». Так или иначе, путём уговоров, визитов и услуг учёный пополнял список благодетелей музея — деньги жертвовал в том числе сам император Николай II, а комитет по созданию музея возглавлял великий князь Сергей Александрович. Огромный вклад внёс меценат Юрий Нечаев‑Мальцов, ставший ближайшим соратником Цветаева и главным благодетелем, вложившим в предприятие больше двух миллионов рублей. В итоге в 1912 году состоялось открытие «Музея изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете».
Однако в первоначальном виде экспозиция просуществовала недолго. Ещё в 1909 году во владение музея поступила коллекция оригинальных египетских артефактов, собранных В.С. Голенищевым. За ней последовала передача собрания итальянской живописи, скульптур и предметов искусства от дипломата Михаила Щёлкина, великой княгини Елизаветы Фёдоровны и других жертвователей.
А уже после смерти Цветаева сюда же попала часть экспонатов Румянцевского музея. По иронии судьбы, Цветаев проработал там более 20 лет, совмещая службу с созданием собственной выставки. Но в итоге румянцевские подлинники вытеснили из залов слепки, на создание которых учёный потратил столько сил и времени. А сам музей лишился даже своего названия — после революции его переименовали в ГМИИ имени А.С. Пушкина, а утратившие актуальность экспонаты отправились в запасники.
Историческая справедливость восторжествовала в 1997 году, когда в РГГУ открылся Учебный художественный музей имени И.В. Цветаева, составленный из оригинальной коллекции слепков, подготовленных учёным как раз для нужд университетской среды. Сам Цветаев считал, что «изящные величественные формы, воспринятые глазом и чувством в юные, ранние годы, имеют огромное значение для эстетического развития».
Сейчас это принцип в полной мере реализуется в вузе. Среди античных статуй и колонн читают лекции, проводят выставки или просто отдыхают в перерывах между лекциями — всё, как и хотел Иван Владимирович.
Фёдор Феклисов,
корреспондент Федерального центра гуманитарных практик
Примечания:
*Semper sint in flore — строка из студенческого гимна Guadeamus. Дословно «Пусть они всегда процветают» (лат.).
[1] Да здравствует академия! (лат.).
[2] Подробнее о создании музея слепков см.: Зиничева Е. Хрестоматия в памятниках // Мир Музея. 2022. №7. С.12–17.
Фото Алексея Ковалёва