Весенний Воронеж нежно пахнет сухими опилками и — еле уловимо — дымом. Центр сравнительно небольшой, но и его не вышло осмотреть за день, хоть мы и ходили с раннего утра до темноты.
Здесь всё в миниатюре, но при этом совершенно нет ощущения провинциальности: не стараются сделать «как в столице», но культурная жизнь ничуть не меньше, всё не хуже, не менее интересное. Яркие вывески, модная молодёжь, неотличимая от московской и петербургской, вездесущие юноши на самокатах, норовящие наехать на прохожих, которые рассеянно заходят на велодорожки. Чистые улицы, бережно восстановленные и отреставрированные здания в центре (92 процента домов в Воронеже были разрушены в Великую Отечественную, но после войны воссоздали, что смогли, по сохранившимся чертежам и планам). Вот здесь в 1915 году был синематограф «Увечный воин», а в этом доме находился штаб Шкуро, вон в том особняке останавливался цесаревич, будущий Александр II, и В.А. Жуковский, и поэт любовался с балкона видами; а это гостиница Шванвича, прототипа Швабрина из «Капитанской дочки», в ней останавливался А.Н. Островский… В Воронежском реальном училище преподавал Андрей Петрович Киселёв (1852 – 1940) — автор учебников математики, по которым учились несколько поколений школьников. Вот откуда черпали знание алгебры поколения школьников! Это училище окончил, в частности, государственный и общественный деятель Андрей Иванович Шингарёв (1869 – 1918).
Для многих Воронеж — это город Петра I или колыбель военно-морского флота и родина воздушно-десантных войск, или место паломничество к мощам Митрофания, или крупный промышленный центр. А мой Воронеж — центр российской культуры, город Кольцова и Никитина, Пушкина и Веневитинова (хотя пушкинисты до сих пор не могут прийти к согласию, заезжал ли Пушкин в Воронеж, многие жители уверены: конечно, заезжал), Бунина, Мандельштама и Платонова, Твардовского и Троепольского…
В Воронеже — музыка. Здесь жили дед и отец Мстислава Леопольдовича Ростроповича (1927 – 2007) — на стене их дома висит мемориальная доска, музыкальный колледж носит имя Ростроповичей. Родина Митрофана Ефимовича Пятницкого (1864 – 1927), его знаменитого хора и великой русской певицы Марии Мордасовой. В Воронеже, кстати, появились группы «Сектор Газа» и «Чёрный Лукич», в которых не было ничего «провинциального».
В Воронеже — театры. Афиши театра оперы и балета не хуже, например, театра Станиславского (и Воронежское хореографическое училище — из лучших в России; «Гедиминас Таранда — наш!» — гордо заметили нам). Драматический театр, на сцене которого блистали великие актёры — от Щепкина и Комиссаржевской до Эйбоженко и Броневого, сейчас выкрашен в скучноватый серый, но в конце XIX века его здание, похожее на московский театр Корша, с зелёной крышей в псевдорусском стиле с множеством остроконечных шатров вызывало у публики протест, и, в частности, его Г.К. Лукомский, посетивший Воронеж в 1915 году, назвал «красно-кирпичным ужасом». Современные интерьеры Камерного театра, кажется, перенесены откуда-то из центра Москвы. Театр юного зрителя, свежеотремонтированное здание кукольного театра «Шут» — увидеть всё не хватило времени.
В Воронеже — музеи. Роскошный дворец областного художественного музея имени И.Н. Крамского с древнеегипетской коллекцией, которую никак не ожидаешь встретить в этом русском городе (часть собрания Дерптского университета, эвакуированного в Воронеж в 1918 году); Литературный музей имени И.С. Никитина, по сути — сердце литературного Воронежа, с его шестью филиалами — Домом-музеем И.А. Бунина; Домом-музеем И.С. Никитина, который вскоре откроет обновлённую постоянную экспозицию; зданием Мещанской управы, где рассказывается о творчестве Алексея Кольцова, Осипа Мандельштама и Андрея Платонова, проводятся литературные выставки и встречи; Музеем-квартирой М.Н. Мордасовой, и, наконец, Музеем-усадьбой Д.В. Веневитинова.
Не все знают (я не знала): Этель Лилиан Войнич, автор знаменитого «Овода», в 1887 году жила и работала в Воронежской губернии, в селе Новоживотинное — и в усадьбе Веневитинова сейчас расширяют экспозицию, посвящённую писательнице.
Конечно, музеи, связанные с Петром I — как без них: корабль-музей «Гото Предестинация», Музей Петровских кораблей.
Связанные с памятью о Великой Отечественной Арсенал и Диорама, Дом-музей знаменитого дрессировщика Дурова, целая сеть музеев Воронежского государственного университета и масса частных музеев. Целых два музея С.А. Есенина — не важно, что Есенин никогда не бывал в Воронеже, Музей забытой музыки, Музей советского быта, отличающийся от своих многочисленных собратьев в других городах, подходом и собранными коллекциями… Всего и не перечислишь.
В Воронеже — памятники. Установленный недавно народный Памятник детям, погибшим в Саду Пионеров в 1942 году, превратился в стихийный мемориал — к нему несут цветы и мягкие игрушки, ставят лампадки и кладут распечатанные записки в пластиковых файлах: детям, погибшим в «Зимней вишне», погибшим в Белгороде, погибшим в «Крокус Сити Холле». Цветы свежие, игрушки чистые, всё прибрано — за мемориалом следят. Конечно, величественный Пётр. Грустный бронзовый Никитин и задумчивый Кольцов, удивительным образом пережившие фашистскую оккупацию. Ленин на главной площади, на вытянутой руке которого фашисты вешали людей. Относительно новые Платонов и Пятницкий (возле Пятницкого до последнего времени был открыт KFC, и воронежцы потешались над сходством Митрофана Ефимовича и полковника Сандерса). Недавний чёрно-белый мурал, изображающий Ахматову и Мандельштама. Странная конструкция памятника советской науке. Маршак, рядом с которым — летящая девочка. Масса городской скульптуры — например, сапоги Петра, Белый Бим Чёрное Ухо и господин на велосипеде — основавший в 1879 году «Товарищество Столль и Ко» Вильгельм Германович Столль, большой любитель велосипедного спорта. И удивительные скульптуры, возведённые по инициативе энтузиастов: Есенин и Высоцкий. Не очень понятно, как Высоцкий связан с Воронежем, но раз памятник стоит и к нему идут люди, значит, связан.
Кстати, ворон в Воронеже мало: мне встретилась только одна: села на ветку ещё голого дерева недалеко от вокзала и приветливо каркнула.
Здесь всё в миниатюре, но при этом совершенно нет ощущения провинциальности: не стараются сделать «как в столице», но культурная жизнь ничуть не меньше, всё не хуже, не менее интересное. Яркие вывески, модная молодёжь, неотличимая от московской и петербургской, вездесущие юноши на самокатах, норовящие наехать на прохожих, которые рассеянно заходят на велодорожки. Чистые улицы, бережно восстановленные и отреставрированные здания в центре (92 процента домов в Воронеже были разрушены в Великую Отечественную, но после войны воссоздали, что смогли, по сохранившимся чертежам и планам). Вот здесь в 1915 году был синематограф «Увечный воин», а в этом доме находился штаб Шкуро, вон в том особняке останавливался цесаревич, будущий Александр II, и В.А. Жуковский, и поэт любовался с балкона видами; а это гостиница Шванвича, прототипа Швабрина из «Капитанской дочки», в ней останавливался А.Н. Островский… В Воронежском реальном училище преподавал Андрей Петрович Киселёв (1852 – 1940) — автор учебников математики, по которым учились несколько поколений школьников. Вот откуда черпали знание алгебры поколения школьников! Это училище окончил, в частности, государственный и общественный деятель Андрей Иванович Шингарёв (1869 – 1918).
Для многих Воронеж — это город Петра I или колыбель военно-морского флота и родина воздушно-десантных войск, или место паломничество к мощам Митрофания, или крупный промышленный центр. А мой Воронеж — центр российской культуры, город Кольцова и Никитина, Пушкина и Веневитинова (хотя пушкинисты до сих пор не могут прийти к согласию, заезжал ли Пушкин в Воронеж, многие жители уверены: конечно, заезжал), Бунина, Мандельштама и Платонова, Твардовского и Троепольского…
В Воронеже — музыка. Здесь жили дед и отец Мстислава Леопольдовича Ростроповича (1927 – 2007) — на стене их дома висит мемориальная доска, музыкальный колледж носит имя Ростроповичей. Родина Митрофана Ефимовича Пятницкого (1864 – 1927), его знаменитого хора и великой русской певицы Марии Мордасовой. В Воронеже, кстати, появились группы «Сектор Газа» и «Чёрный Лукич», в которых не было ничего «провинциального».
В Воронеже — театры. Афиши театра оперы и балета не хуже, например, театра Станиславского (и Воронежское хореографическое училище — из лучших в России; «Гедиминас Таранда — наш!» — гордо заметили нам). Драматический театр, на сцене которого блистали великие актёры — от Щепкина и Комиссаржевской до Эйбоженко и Броневого, сейчас выкрашен в скучноватый серый, но в конце XIX века его здание, похожее на московский театр Корша, с зелёной крышей в псевдорусском стиле с множеством остроконечных шатров вызывало у публики протест, и, в частности, его Г.К. Лукомский, посетивший Воронеж в 1915 году, назвал «красно-кирпичным ужасом». Современные интерьеры Камерного театра, кажется, перенесены откуда-то из центра Москвы. Театр юного зрителя, свежеотремонтированное здание кукольного театра «Шут» — увидеть всё не хватило времени.
В Воронеже — музеи. Роскошный дворец областного художественного музея имени И.Н. Крамского с древнеегипетской коллекцией, которую никак не ожидаешь встретить в этом русском городе (часть собрания Дерптского университета, эвакуированного в Воронеж в 1918 году); Литературный музей имени И.С. Никитина, по сути — сердце литературного Воронежа, с его шестью филиалами — Домом-музеем И.А. Бунина; Домом-музеем И.С. Никитина, который вскоре откроет обновлённую постоянную экспозицию; зданием Мещанской управы, где рассказывается о творчестве Алексея Кольцова, Осипа Мандельштама и Андрея Платонова, проводятся литературные выставки и встречи; Музеем-квартирой М.Н. Мордасовой, и, наконец, Музеем-усадьбой Д.В. Веневитинова.
Не все знают (я не знала): Этель Лилиан Войнич, автор знаменитого «Овода», в 1887 году жила и работала в Воронежской губернии, в селе Новоживотинное — и в усадьбе Веневитинова сейчас расширяют экспозицию, посвящённую писательнице.
Конечно, музеи, связанные с Петром I — как без них: корабль-музей «Гото Предестинация», Музей Петровских кораблей.
Связанные с памятью о Великой Отечественной Арсенал и Диорама, Дом-музей знаменитого дрессировщика Дурова, целая сеть музеев Воронежского государственного университета и масса частных музеев. Целых два музея С.А. Есенина — не важно, что Есенин никогда не бывал в Воронеже, Музей забытой музыки, Музей советского быта, отличающийся от своих многочисленных собратьев в других городах, подходом и собранными коллекциями… Всего и не перечислишь.
В Воронеже — памятники. Установленный недавно народный Памятник детям, погибшим в Саду Пионеров в 1942 году, превратился в стихийный мемориал — к нему несут цветы и мягкие игрушки, ставят лампадки и кладут распечатанные записки в пластиковых файлах: детям, погибшим в «Зимней вишне», погибшим в Белгороде, погибшим в «Крокус Сити Холле». Цветы свежие, игрушки чистые, всё прибрано — за мемориалом следят. Конечно, величественный Пётр. Грустный бронзовый Никитин и задумчивый Кольцов, удивительным образом пережившие фашистскую оккупацию. Ленин на главной площади, на вытянутой руке которого фашисты вешали людей. Относительно новые Платонов и Пятницкий (возле Пятницкого до последнего времени был открыт KFC, и воронежцы потешались над сходством Митрофана Ефимовича и полковника Сандерса). Недавний чёрно-белый мурал, изображающий Ахматову и Мандельштама. Странная конструкция памятника советской науке. Маршак, рядом с которым — летящая девочка. Масса городской скульптуры — например, сапоги Петра, Белый Бим Чёрное Ухо и господин на велосипеде — основавший в 1879 году «Товарищество Столль и Ко» Вильгельм Германович Столль, большой любитель велосипедного спорта. И удивительные скульптуры, возведённые по инициативе энтузиастов: Есенин и Высоцкий. Не очень понятно, как Высоцкий связан с Воронежем, но раз памятник стоит и к нему идут люди, значит, связан.
Кстати, ворон в Воронеже мало: мне встретилась только одна: села на ветку ещё голого дерева недалеко от вокзала и приветливо каркнула.